Проблемы Южно-Китайского моря обострились в последние годы на фоне роста военных возможностей региональных держав и после того, как Китай насыпал острова в архипелаге Спратли. Проход американского эскадренного миноносца в 12-мильной зоне вокруг одного из таких сооружений 28 октября – самый недавний, но явно не последний эпизод в обостряющемся противостоянии. Россия не играет активной роли в решении вопросов о судьбе спорных островов и морских акваторий в этих краях, и такой подход является совершенно правильным с точки зрения национальных интересов РФ. Обратной стороной этого подхода является, однако, весьма слабое понимание российской общественностью и даже значительной частью внешнеполитического истеблишмента истинной роли проблем Южно-Китайского моря для региональной и мировой политики. До сих пор в России преобладает точка зрения, что ожесточенные споры относительно судьбы островов – это лишь производная от растущего национализма их участников и интереса к неким природным богатствам спорных акваторий.

Не нефтью единой

Миф о нефтегазовых богатствах как об основной причине борьбы за острова опровергается проще всего. Южно-Китайское море как таковое, разумеется, весьма богато ресурсами. Однако подавляющее большинство доказанных запасов нефти и газа в этом районе находится вдалеке от спорных островов, в районах, уже находящихся под надежным и неоспоримым контролем прибрежных государств.

Многочисленные исследования, в частности сообщения Управления энергетической информации США, говорят о том, что акватории спорных Парасельских островов и островов Спратли весьма бедны углеводородами. Минеральные и биологические ресурсы спорных островов явно не играют ключевой роли для развития экономик прибрежных стран. Средства, которые они уже потратили на гонку вооружений и обустройство гарнизонов на островах, вероятно, много больше, чем потенциальные экономические выгоды от контроля над ними.

Что касается национализма, то, как показывает опыт последних десятилетий, лидеры стран региона, в особенности КНР, умеют до значительной степени управлять накалом националистической риторики. В условиях, когда Китай считает, что его стратегические интересы обеспечены, никакой национализм не мешает ему разрешать территориальные вопросы на основе компромисса. Об этом, в частности, свидетельствует разрешение застарелых территориальных споров с Россией и центральноазиатскими странами СНГ.

«Малаккская дилемма»

Проблема Южно-Китайского моря носит не экономический или идеологический, а стратегический характер. В этом отношении проблема Южно-Китайского моря имеет явные параллели с проблемой Черноморских проливов в европейской политике  XIX – начала XX века, с той разницей, что проблема Черноморских проливов напрямую затрагивала лишь интересы некоторых великих держав, а проблема Южно-Китайского моря глобальна и касается всех.

Потрясение в этом районе (такое, как нарушение режима судоходства) отразится самым серьезным образом на всей мировой экономике. Проблемы здесь повлияют даже на те страны, которые сами не используют акваторию Южно-Китайского моря в своей торговле – хотя бы через сильные колебания цен на торгуемые сырьевые товары.

Через Южно-Китайское море и Малаккский пролив, имеющий в самой узкой точке ширину около 2,5 км, проходит 25% всей мировой торговли товарами, 25% всей перевозимой по морю нефти и около трети всего торгуемого объема сжиженного природного газа. Через Южно-Китайское море идет около 60% всей внешней торговли Китая. Зависимость от проходящих здесь артерий со стороны других региональных экономик, например Японии, Южной Кореи и Австралии, является еще более высокой. Япония получает через Южно-Китайское море и Малаккский пролив около 80% импортируемых энергоносителей. 

Угрозы, связанные с блокированием или нарушением судоходства в Южно-Китайском море и Малаккском проливе, естественно, занимают одно из центральных мест в стратегическом планировании стран региона. Особое внимание соответствующим проблемам уделяет сильнейшая держава региона, Китай, предыдущий лидер которого, Ху Цзиньтао, охарактеризовал их как «малаккская дилемма».

Китай проводит многоуровневую стратегию по снижению рисков зависимости от судоходства через Малаккский пролив. Пресловутый план Экономического пояса Шелкового пути (丝绸之路经济带) – это в значительной степени проект создания резервных сухопутных транспортных коридоров, которые должны обеспечить связь Китая с Европой и Ближним Востоком. В нормальных условиях такие коридоры, скорее всего, не будут конкурентоспособны по сравнению с морским транспортом и будут, главным образом, использоваться для усиления позиций китайских инвесторов в борьбе за ресурсные проекты в России и Центральной Азии. При возникновении серьезного военно-политического кризиса на морских путях, связывающих Китай с Европой и Ближним Востоком, эти магистрали обеспечат стабильное функционирование китайской экономики.

Параллельно предпринимаются усилия и по другому направлению решения проблемы –  ведется работа по повышению военных возможностей КНР для защиты ключевых морских линий коммуникаций. Начатые КНР с сентября 2013 года масштабные работы по созданию искусственной суши вокруг нескольких контролируемых китайцами рифов в Южно-Китайском море преимущественно укладываются в это второе направление китайских усилий.

Искусственная суша позволяет китайцам создать полноценную военную инфраструктуру (аэродромы, защищенные гавани, склады, узлы связи, радиолокационные станции и т. п.) в районе островов Спратли, расположенных в южной части Южно-Китайского моря, на относительно небольшом удалении от Малаккского пролива и на расстоянии около тысячи километров от южной оконечности острова Хайнань. Это, в свою очередь, позволяет резко повысить уровень китайского военного присутствия в этом районе, включая интенсивность патрулирования кораблями и авиацией, а также возможность долговременного поддержания в данном районе ударных групп кораблей и авиации китайского флота.

Китайский бастион?

Несмотря на то что Китай продолжает настаивать на своих правах почти 90% акватории Южно-Китайского моря в пределах так называемой девятипунктирной линии (九段线), в Пекине не могут не понимать, что юридические последствия предпринятых инженерных проектов будут невелики. С точки зрения Конвенции ООН по морскому праву территориальными водами и исключительной экономической зоной обладает только естественный остров, постоянно находящийся над водой и соответствующий хотя бы минимальным требованиям по поддержанию жизни. Искусственный остров, построенный вокруг затапливаемой отмели или рифа, с точки зрения международного права равноценен буровой платформе и вокруг него возможно лишь создание пятисотметровой зоны безопасности.

Ставкой в игре в Южно-Китайском море является не юридически оформленный суверенитет, а реальный военный контроль, в случае утверждения которого в Юго-Восточной Азии возникнет новая стратегическая реальность. В сочетании с общим ростом китайских военных возможностей в регионе эффективный контроль китайского флота над главной морской артерией мировой экономики поставит под вопрос способности США по уравновешиванию китайского влияния. 

У китайских военных усилий есть и другой аспект, обладающий большим значением для глобальной безопасности. Начиная с 1980-х годов КНР обладала сравнительно отсталым флотом из пяти атомных многоцелевых подводных лодок проекта 091 «Хань» (汉级) и одной атомной ракетной подводной лодки проекта 092 «Ся» (夏级). Морской компонент стратегических ядерных сил Китая существовал лишь номинально – «Ся» никогда не ходила на боевое патрулирование и была опытно-экспериментальным кораблем.  

На протяжении длительного времени китайскому атомному подводному флоту было достаточно одной-единственной базы Цзянгэчжуан (姜格庄) неподалеку от Циндао, провинция Шаньдун.

В последующем китайский атомный подводный флот пережил значительный рост и эволюцию. Теперь китайцы обладают первой в своей истории эскадрой полноценных атомных ракетных подводных лодок проекта 094 «Цзинь» (晋级) с межконтинентальными ракетами «Цзюйлан-2» (巨浪－2型弹道导弹). Управление военно-морской разведки США (Office of Naval Intelligence) ожидает начала выходов этих лодок на первое в истории китайского флота боевое патрулирование уже в ближайшие месяцы.

База для этих новых подводных ядерных сил – Юйлинь (榆林) – расположена на южном курортном китайском острове Хайнань, что позволяет предположить, что именно в Южно-Китайском море будет находиться район патрулирования китайских атомных ракетных подводных лодок (на военном жаргоне – подводная лодка атомная с ракетами баллистическими, ПЛАРБ). 

Район патрулирования ПЛАРБ всегда подлежит особой охране и контролю, особенно если речь идет об относительно несовершенных ПЛАРБ, таких как китайские. Советским вариантом решения проблемы было создание так называемых бастионов – особо охраняемых районов морской акватории, где концентрировались все возможные силы флота для обеспечения безопасности патрулирующих ПЛАРБ. Предположения о создании китайцами бастиона в ЮКМ высказывались военно-морскими специалистами еще несколько лет назад.

В случае создания здесь бастиона китайские военные объекты на Парасельских островах и островах Спратли превращаются в элементы инфраструктуры, обеспечивающей защиту китайских стратегических ядерных сил. Ставки в случае любого военного столкновения в этом районе повышаются неизмеримо. Нападение на китайский объект на островах при определенных условиях может быть интерпретировано в Пекине как начало массированной атаки на бастион с целью последующей нейтрализации прикрываемых бастионом китайских ПЛАРБ. Само по себе это может дать старт крайне опасному глобальному военному кризису. С другой стороны, осознание угрозы такого кризиса прочими игроками, прежде всего США, будет дополнительно ограничивать их возможности в этом стратегически важнейшем районе Мирового океана.

Василий Кашин – эксперт Центра анализа стратегий и технологий, специалист по китайскому ВПК

следующего автора:
  • Василий Кашин