Образ Рамзана Кадырова, жанр его конфликта с федеральными силовиками требовал, чтобы его последнее заявление прозвучало с той прямодушной искренностью, которую мало кто может себе позволить. Приказ открывать огонь на поражение, пробудивший у страны воспоминания о начале чеченских 90-х, был, конечно, и криком души, и одновременно ярким словесным выражением игры на повышение.

Без посредников

Склонность к этой игре можно было бы принять за стиль и характер, если бы своими корнями нынешний конфликт не уходил в те давние времена, когда гипотеза о наследовании Рамзаном Кадыровым власти отца еще казалась чеченцам дурной шуткой. Одной из основ чеченского умиротворения была дарованная Ахмату Кадырову привилегия подчиняться только и непосредственно Путину, минуя прочие структуры и министерства, включая силовые. Все было логично: Кадыров, и так сдавший противнику ключи от Чечни, не мог себе позволить покориться коллективному Буданову. Поэтому на картинках, по сей день украшающих всю Чечню, покойный Кадыров обнимается с российским президентом так, как не обнимается ни один региональный лидер.

Рамзан Кадыров этот эксклюзив воспринял и развил как основу полученного наследия, Чечня оставалась передним краем, и Кремль не возражал, не обращая внимания на скрипевших зубами генералов. Да и не в них одних был вопрос. Любому чиновнику, пытавшемуся выдать себя за посредника, Кадыров давал понять, что тот всего лишь порученец Путина. Только так можно было совершать послевоенные чудеса восстановления Чечни. Строя на свои и экономя на всем, чеченская власть предъявляла Москве смету, рассчитанную по официальным расценкам, то есть в разы больше. В Москве эти игры прекрасно понимали, но Минфин мог лишь уговорить Кремль договориться с Грозным хоть о каком-то компромиссе, который, конечно, с самого начала был частью описываемого эксклюзива.

По этой формуле Кадыров порой отбивал у федеральных военных даже чеченских правозащитников, просто потому, что они, пусть и такие ненавистные, были свои, с которыми он потом расправится сам. Это тоже было и искренне, и политически выверено. Дети тех, кто про войну пытался забыть, надевали майки с его портретом, считая, что им несказанно повезло с лидером, благодаря которому, как рассказал мне один из них, в Чечне есть все, включая футбольную команду, волейбольную, и – «иншалла, будет хоккейная!».

Продолжаться такое чудо могло только в условиях непрекращающегося строительства пирамиды, все ответы Кадыров должен был успеть дать до того, как кто-то изготовится стать между ним и Кремлем. Чечня и мир уже ничему не удивлялись, даже планам запуска в космос первого чеченского космонавта. Если мечеть – то крупнейшая в Европе, если марш против французских карикатуристов – то больше парижского марша за. Только в этом стиле можно было так совместить практический ислам со златоглавой державностью. Только в таком проекте совершающие намаз чеченские гвардейцы могли вписаться в дымящиеся ландшафты русского мира в Новороссии.

Основание пирамиды естественным образом выходило за пределы чеченской политической географии. В 2006 году на Ленинском проспекте в Москве был застрелен бывший командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров. Бойцы Кадырова в охоте на боевиков не замечали никаких границ: ни дагестанских, ни ингушских, ни ставропольских. Москва раз за разом гасила конфликт, и каждая ничья все равно была в пользу Кадырова, который не давал Москве усомниться в продолжении эксклюзива.

Усомнилась Москва, как гласят некоторые версии, после убийства Немцова.

Абонент недоступен

Наверное, планируя операцию в Грозном, в Ставрополе должны были предвкушать особое наслаждение, готовя Кадырову на его территории то, что он безнаказанно устраивал всем остальным. На самом деле источники в Чечне сообщали, что готовность Кремля отвечать на звонки из Грозного в любое время суток, и без того несколько мифологизированная, начала иссякать довольно давно. Посвященным людям в Грозном это стало очевидно в начале июня 2013 года, когда был арестован всесильный мэр Махачкалы Саид Амиров. В Грозном уловили, что в Кремле начинают склоняться к постепенному искоренению чересчур мощных местных властителей.

Однако тогда кавказское наступление развития не получило. Ни на чеченском направлении, ни на каком бы то ни было еще. И только после убийства Немцова линия фронта в противостоянии Кадырова с его многочисленными оппонентами стала резко выравниваться не в его пользу. Венцом элитной атаки на Кадырова стал сюжет «Первого канала», в котором Кадырову вдруг вспомнили убийство Байсарова. И конечно, сказали в сюжете, «с чеченским МВД все было согласовано». И тут же намекнули: бывают случаи, когда согласовывать и не требуется, особенно если «есть информация, что в этом субъекте Федерации правоохранительные органы могут препятствовать проведению оперативно-следственных мероприятий». 

Кадыров попытался снова сыграть на повышение, рассчитывая поставить Москву перед выбором, к которому она не готова. 

Война закончена, вооруженное подполье способно лишь о себе напомнить, иногда впечатляюще, как в декабре прошлого года, когда ему удалось устроить многочасовой бой в центре Грозного. Это выводит Кадырова из равновесия, но это не война. Чечня отстроена, и экономически, и политически, денег больше просить не на что.

Кадыров попытался поставить ребром еще один привычный вопрос, заявив о готовности уйти, в чем некоторые увидели многозначительную угрозу. Но и это Кремль, кажется, воспринял со спокойствием опытного работодателя, улыбающегося нехитрому блефу сотрудника, выбивающего повышение или прибавку. Не прибавят. Но и не заберут.

Троллинг с высочайшим одобрением

Вне зависимости от того, как Кремль отнесся к «чеченскому следу» на Москворецком мосту, люди из МВД и Следственного комитета, судя по всему, получили из-за Стены сигнал: если кто захочет неприкасаемого потроллить, возражений на сей раз не будет. 

Но вряд ли имелось в виду что-то большее. Масштабы конфликта не то чтобы преувеличены. У него просто несколько иная фабула. Это не атака на Кадырова с целью, как, скажем, в истории с Лужковым, его политического устранения. Это даже не совсем конфликт Кадырова с силовиками. Это попытка, вероятно успешная, переформатирования подходов к Чечне и их модернизации. Контракт с Кадыровым не разрывается, он просто переписывается перед новым продлением.

Чечня для Кремля больше не вопрос жизни и смерти, она даже не передний край битвы за Россию или хотя бы с мировым терроризмом. Чудес больше совершать не надо, а значит, больше не надо тратиться на привилегии чудотворцу. К тому же Кремль, надо полагать, догадывается, что никакой опасности от обиженного Кадырова не исходит и никакой новой дудаевщины в Чечне не случится. Никто за Кадыровым в случае разрыва с Москвой не пойдет. Ни из тех, кто всегда бился с боевиками, ни из бывших боевиков, сменивших «лесную» форму на полицейскую. А уж в самом «лесу» Кадырова никто тем более не ждет.

Миф о неминуемом политическом обрушении структуры, заточенной под одного человека, уже несколько лет назад был разоблачен в Москве. Конечно, Чечня – случай особый. Можно было бы попробовать поискать сменщика, но зачем, если никакой аварийности в ситуации нет? Кадыров вполне устраивает Кремль, он действительно готов быть пехотинцем Путина, как он сказал в одном из своих заявлений, нужно просто грамотно составить новый контракт. 

Это не означает полного аннулирования старого. Это было бы по-прежнему слишком вызывающе – публично заставить Кадырова преклонить колени перед московскими людьми в погонах. Последние этого, надо полагать, и не ждут. Им достаточно удовлетворения от возможности ответить на все полученные пощечины хотя бы одной нанесенной. Но если для них речь идет об удовлетворении чисто моральном, то в отношениях Кремля и Кадырова это вполне конкретный прецедент. Ситуация изменилась принципиально, и не обязательно повторять спецоперации на чеченской территоррии. Достаточно того, что все знают: однажды это случилось, а значит, Кадыров до нее и Кадыров после – два очень разных политических персонажа.

Посредников между Путиным и Кадыровым в практическом плане в ближайшее время, наверное, не появится. Но пункт о том, что они невозможны в принципе, из контракта, видимо, исчезнет. Кадыров не будет снизу вверх смотреть на Бастрыкина, и едва ли кто-то всерьез рассчитывает назначить в Чечню неугодного Кадырову министра внутренних дел или прокурора. Но теперь Кадырову свое твердое «нет» придется аргументировать чем-то более существенным, чем напоминание о былой эксклюзивности отношений. Руслана Геремеева, может быть, теперь и допросят. Кадырова – вряд ли. Но и о претензиях на расширение своей власти хотя бы в масштабах гипотетической Чечено-Ингушетии, которые Кадыров не скрывает последние годы, ему, скорее всего, придется забыть.

Если не случится непредвиденных обострений, острая фаза конфликта, скорее всего, уже позади. Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов уже Кадырова поддержал. У него, конечно, свои резоны. Но насчет того, когда такая солидарность еще недопустима, а когда уже позволительна, человек с таким опытом едва ли ошибется. 

Вадим Дубнов – независимый журналист, специалист по Кавказу

следующего автора:
  • Вадим Дубнов