В арабском мире завершилась целая эпоха. В Судане свергнут последний долгожитель среди правителей-немонархов. Омар аль-Башир управлял страной почти 30 лет. До юбилея правления ему не хватило всего двух с половиной месяцев.

Однако уход аль-Башира не означает смены режима. Власть в стране взяли военные – бывшие соратники президента. Они фактически перехватили инициативу у гражданской оппозиции, которая на протяжении четырех месяцев выводила на улицы тысячи людей, требуя перемен. 

События в Судане с поправкой на местные реалии напоминают то, что буквально за десять дней до этого произошло в Алжире и еще раньше – на втором витке революции в Египте, где военные сначала защитили демонстрантов, а потом, взяв власть в свои руки, установили жесткий режим, разогнав «майдан». Приближенные к власти в разных странах извлекли уроки из событий «арабской весны» и решили сами управлять революционным протестом. Традиционные арабские перевороты XX века помножились на «арабскую весну», сформировав новый формат смены власти в регионе.

Лидер под трибуналом

Омар аль-Башир пришел к власти 30 июня 1989 года в результате военного переворота, свергнув правительство Садыка аль-Махди. Президентство аль-Башира также закончилось переворотом, хотя казалось, что он умеет выкручиваться из любых ситуаций. Даже ордер на арест, выданный Международным уголовным судом десять лет назад, не мешал суданскому лидеру поддерживать отношения с США и ЕС, не говоря уже обо всех остальных. Аль-Башир виртуозно лавировал между Саудовской Аравией и Ираном, поставлял разведданные Вашингтону и сотрудничал с Москвой.

После переворота 1989 года Омар аль-Башир возглавил Совет командования революции национального спасения и сосредоточил всю власть в своих руках. Страна превратилась в базу для боевиков террористической организации «Аль-Каида». На протяжении нескольких лет здесь жил ее лидер – Усама бен Ладен, за что Судан попал в американские списки государств, поддерживающих терроризм.

Постепенно, под давлением международного сообщества аль-Башир был вынужден провести в стране политические реформы – согласиться на  президентские и парламентские выборы, легализовать партии, принять новую Конституцию. Но все это не помешало правлению аль-Башира стать одним из самых кровавых в регионе. 

Он пришел к власти в разгар гражданской войны с югом, которая продлилась больше 20 лет. Ее итогом было создание нового независимого государства Южный Судан в 2011 году. 

Еще одна гражданская война разгорелась в 2003 году в Дарфуре. Ее жертвами стали свыше 400 тысяч человек. Тогда против суданских властей выдвинули обвинения в геноциде африканских народностей. Именно за преступления в Дарфуре Международный уголовный суд в Гааге выдал ордер на арест аль-Башира и еще нескольких человек из его окружения.

Также США ввели против Судана торговое эмбарго и заморозили суданские активы. В 2017 году часть санкций с Судана была наконец снята, но страна осталась в американском списке государств, поддерживающих терроризм.

Хлебный бунт

Когда с Судана в 2017 году сняли часть санкций, атмосфера в стране напоминала Иран 2015 года после подписания атомной сделки – казалось, что теперь жизнь наладится. Но, как и в Иране, ожидания суданцев не оправдались.

В начале 2018 года в соответствии с рекомендациями МВФ в стране ввели жесткие меры экономии. Суданский фунт девальвировался к доллару на 70%. К таким же значениям приблизилась и инфляция. Власти также были вынуждены урезать субсидии на пшеницу, что привело к росту цен на хлеб. 

В 1989 году Омар аль-Башир писал, что демократия, неспособная прокормить народ, недостойна того, чтобы продолжать существование. В этот раз не смог прокормить народ уже он сам.

В середине декабря, после повышения цен, бунты и демонстрации распространились по всей стране. Не все они были мирными. Демонстранты громили банки, полицейские участки и другие учреждения. К концу января, по официальным данным, в ходе столкновений с силами правопорядка погибли около 30 человек, 200 получили ранения. Оппозиция утверждала, что число погибших достигло 50 человек.

Практически с самого начало протестное движение под свой контроль взяла Суданская ассоциация профсоюзов (SPA). Однако быстро раскачать лодку у них не получалось.

Власти пытались договориться с улицей, периодически отпуская на свободу политзаключенных. Было отменено решение о повышении цен на хлеб, вернулись субсидии. Однако демонстранты не желали расходиться, требуя отставки правительства и президента.

В итоге в феврале Омар аль-Башир был вынужден пойти уже на политические уступки: сменилось правительство, в отставку были отправлены губернаторы всех провинций, а также партийные руководители в регионах, произошли кадровые перестановки в армии. Сам аль-Башир отказался от руководства правящей партией Национальный конгресс.

Одним из самых нестандартных и, можно сказать, отчаянных шагов президента стало назначение своим помощником Садыка аль-Махди – глава партии «Аль-Умма» («Нация») был именно тем человеком, чье правительство Омар аль-Башир свергал 30 лет назад. В последние годы Садык аль-Махди жил в эмиграции и вернулся в страну с началом протестов, претендуя на лидерство среди оппозиции. Несмотря на предложенный ему пост, он также присоединился к призывам к президенту уйти в отставку. Впрочем, основную роль в протестах играли не традиционные партии, а профсоюзы и общественные движения.

Навстречу юбилею 

Новый виток волнений в Судане начался 6 апреля. Оппозиции удалось собрать уже десятки тысяч человек. Демонстранты окружили комплекс, где находится Генштаб, Минобороны и одна из резиденций президента.

Формально протесты были приурочены к годовщине бескровного военного переворота в Судане 6 апреля 1985 года, когда был свергнут президент Джафар Нимейри. Тогда к власти также пришли военные, а через год были проведены парламентские выборы, сформировано гражданское правительство. Период 1985–1989 годов называют одним из самых свободных в Судане, хотя военные так или иначе контролировали работу правительства, а в стране полыхала гражданская война.

Помимо красивой даты, оппозицию в Судане, по одной из версий, вдохновил алжирский опыт. Буквально за несколько дней до этого президент Абдель Азиз Бутефлика ушел в отставку. Формально в Алжире все обошлось без переворота, в рамках Конституции. Но если бы не полтора месяца протестов, в стране ничего бы не изменилось.

А так правящей элите Алжира пришлось искать компромиссы. На последнем этапе отставку подтолкнули военные. Но победа улицы оказалась условной. Власть осталась в руках окружения Бутефлики. И демонстрации в Алжире продолжились.

Судя по всему, в Судане также обсуждался план постепенной передачи власти, в том числе речь шла о возможном отказе аль-Башира участвовать в президентских выборах в 2020 году. Первые шаги этого плана даже были реализованы – аль-Башир ушел с руководящего поста в правящей партии.

Также рассматривался вариант, похожий на то, что первоначально предлагал Бутефлика в Алжире, – переходный период, согласованный с оппозицией. Помимо прочего, аль-Башир требовал себе гарантий неприкосновенности, в том числе со стороны Международного уголовного трибунала.

В Алжире этот вариант не сработал. В Судане тоже, хотя часть оппозиции была готова принять условия президента, но только в случае его немедленной отставки. Неслучайно появлялись слухи, что президент вот-вот подпишет письмо о своей отставке.

Однако единства не оказалось ни в рядах оппозиции, ни в окружении президента, включая армию. Последней каплей стали сообщения, что часть младших военных чинов поддерживает демонстрантов. По крайней мере, они не дали силам безопасности разогнать протестующих у здания Генштаба.

Утро 11 апреля в Судане началось с сообщений о военном перевороте. Во все гарнизоны была разослана телеграмма, что армия берет ситуацию в стране под свой контроль. По суданскому ТВ передали информацию о готовящемся официальном выступлении военных.

И тут начались странности. Часть СМИ с подачи источников в оппозиции утверждали, что заявление военных зачитает начальник штаба Сухопутных войск Судана генерал-лейтенант Абдель Фаттах аль-Бурхан, который в феврале был назначен генеральным инспектором вооруженных сил. По некоторым данным, у него могла быть договоренность с частью оппозиции о формировании переходного правительства.

Однако в итоге спустя почти восемь часов к суданцам обратился министр обороны Авад бен Ауф. Было объявлено, что президент арестован, правительство и парламент распущены, вместо них создан переходный совет под контролем военных сроком на два года.

Ситуация внешне напоминала события 1985 года. Но у суданцев возникли вопросы, действительно ли военные готовы вступать в диалог с гражданской оппозицией. Кроме того, большинство оппозиционеров подчеркивают, что произошла не смена власти, а скорее разборки внутри правящей элиты. Есть версия, что за один день в Судане произошло два переворота, в первую очередь внутри силовых структур.

Гражданская оппозиция отказалась прекращать акции протеста. Теперь вопрос – как поступят военные? Будут ли они применять силу против демонстрантов или нет? Силовой вариант не исключен. Единственное, что ему может помешать, – вмешательство международного сообщества.

Внешний фактор

Военные заинтересованы в том, чтобы международное сообщество признало их захват власти. Аль-Башира, который умело лавировал между Ираном и Саудовской Аравией, Москвой и Вашингтоном, Европой и Китаем, «Братьями-мусульманами» и Египтом, мало кто поддерживал. Но никому не нужна дестабилизация в Судане.

Теперь ситуация иная – статус-кво сменился, и в мировых столицах внимательно наблюдают, какие силы возьмут вверх в Хартуме и с кем они будут строить диалог. Авад бен Ауф, который находится под американскими санкциями за Дарфур, пообещал, что внешняя политика будет сбалансированной. Ссориться с внешним миром нет смысла – Судану нужны деньги на реформы.

Вопрос: что за это потребуют взамен от Судана? США временно приостановили намеченные на конец апреля переговоры, которые ведутся в совместном американо-суданском комитете по расширению двусторонних связей. Там речь идет о шести ключевых областях: 1) разрыве связей Судана с Северной Кореей, 2) расширении сотрудничества в борьбе с терроризмом, 3) урегулировании внутренних конфликтов, 4) расширении гуманитарного доступа, 5) защите прав человека и 6) рассмотрении неурегулированных юридических претензий, касающихся жертв терроризма.

Вашингтон уже заявил, что переходные власти должны гарантировать участие гражданских лиц в управлении страной. С аналогичным заявлением о передаче власти гражданскому правительству выступили ЕС и Катар. Иран, Россия, Китай заявили о невмешательстве во внутренние дела.

При этом Пекин подчеркнул, что будет развивать свои отношения с Суданом вне зависимости от того, как будут развиваться события в этой стране. В начале сентября 2018 года Китай списал долги Хартума в размере $10 млрд. Такой же суммы, по данным портала Middle East Monitor, достигают и китайские инвестиции в Судан. На этом фоне некоторые эксперты не исключают, что именно Пекин будет диктовать, кто и что должен делать в Хартуме.

Россия была более осторожна в своих заявлениях. «Мы рассчитываем, что при любом исходе российско-суданские отношения будут константой во внешней политике Судана», – сказал пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. 

На следующей неделе в Москве ожидают главу МИД Судана Мухаммада Ахмада аль-Дирдири. Пока давно запланированный визит не отменен, хотя правительство распущено. Учитывая, что Москва всегда защищает Хартум в Совете Безопасности ООН, не ставя никаких условий, связанных с внутренней политикой, вряд ли суданские военные будут против поездки главы МИД в Россию, каким бы ни был его статус.

Москве же важно сохранить свои связи с Суданом, как экономические, так и политические. В декабре прошлого года Россия использовала президента аль-Башира, чтобы показать, что арабские страны восстанавливают отношения с Дамаском, фактически организовав его визит в Сирию.

Важен Судан для Москвы и в контексте ее возрастающей российской активности в Африке. Россия сделала несколько попыток зайти в Судан. Российские военные принимали участие в миротворческих миссиях в стране. В 2011 году там побывал глава МИД Сергей Лавров. Стороны стали выстраивать новые экономические и политические связи.

Пять лет назад Судан предложил России 25 проектов с общей инвестиционной стоимостью свыше $6 млрд. Но их дальнейшая судьба неизвестна. Сотрудничество в основном сводилось к закупкам оружия. По неофициальным данным, с начала 2000-х в Судан были поставлены бронетранспортеры БТР-80 и БТР-80А, свыше 150 танков Т-72Б2, не менее 24 боевых вертолетов Ми-24 и 18 транспортных вертолетов Ми-8МТ (взятых из ВВС России и прошедших ремонт с модернизацией), а также несколько десятков истребителей МиГ-29СЭ.

Суданские военные также активно закупали технику из стран бывшего СССР: например, в 2011 году Судан купил один МиГ-29 у Украины, а в 2013 году Белоруссия поставила Судану 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24М и порядка 25 штурмовиков Су-25. Были закупки и китайской авиатехники: в 2017 году ВВС Судана получили шесть учебно-боевых самолетов FTC-2000, став их первым иностранным заказчиком. По данным «Коммерсанта», несмотря на желание Судана перевооружить свою армию, вопрос упирался в нехватку денег в бюджете, что не позволяло закупать новую технику.

Вторая волна активности между Россией и Суданом началась после первого в истории двусторонних отношений визита суданского президента в Москву в конце 2017 года. Уж через полгода состоялся второй визит. Товарооборот России и Судана в прошлом году достиг $510,4 млн, рост по сравнению с 2017 годом – около 16,3%. Большую часть российского экспорта составляют злаки.

Также появились сообщения, что в Судане начали работать российские частные военные компании (ЧВК). В аналитической статье на сайте Института Ближнего Востока, подписанной псевдонимом А. А. Быстров, утверждается: «В Дарфуре на границе с Центрально-Африканской Республикой развернуто более 500 российских сотрудников ЧВК». Со ссылкой на осведомленные источники указывается, что российские специалисты охраняют коммерческие структуры РФ как в Судане (уран и золото), так и в ЦАР (золото, алмазы). «Их участие в тренировках служб безопасности режимов в этих странах большого секрета не составляет, что не подразумевает их помощь действиям полиции при купировании беспорядков», – утверждается в публикации. СМИ связывают ЧВК со структурами бизнесмена Евгения Пригожина. 

Учитывая интересы России в Судане, а также на Ближнем Востоке и в Африке в целом (аль-Башир был приглашен на саммит Россия – Африка в Сочи), многим интересно, какую позицию займет Москва и кого поддержит.

Контакты с российским руководством очень активно пытаются установить представители суданской оппозиции в лице Альянса революционных сил. Однако пока до конца неясно, кто стоит за этой структурой. В Альянсе говорят о поддержке со стороны профсоюзов и общественных организаций, а также о связях с армией, но это совсем не те силы, которые в итоге взяли власть в свои руки.

Поддержка Москвы может многое дать суданской оппозиции, как когда-то простая демонстрация связей с Россией резко подняла статус ливийского фельдмаршала Халифы Хафтара. Пока смена власти в Судане только началась, и если до сих пор внешние силы активно не вмешивались в суданские протесты, делая ставку на стабильность, теперь открывается новая страница. 

следующего автора:
  • Марианна Беленькая