Как и в наши дни, протестовавшие в 1960-х требовали соблюдения Конституции и в целом норм права. С этого месседжа начиналось диссидентское движение: это была не борьба за свержение советского режима и даже не действия против него в строгом смысле слова, а требование буквального следования букве закона
Зачистка политического поля помогла Кремлю выстроить жесткий режим, основанный на риторическом вопросе «кто, если не Путин?». Но эта же зачистка ведет к безальтернативности Навального для протеста. «Кто, если не Навальный?» – вопрос, на который сама власть не оставила ответов, а значит, его судьба становится точкой размежевания между пропутинскими и антипутинскими силами
В новой редакции санкционной философии Навального под санкции попали бы уже не десятки, а сотни, если не тысячи физических лиц. И вопрос, который будет поставлен перед ними, призван звучать брутальнее: вы за Путина или за Навального? Вместо прежней, сравнительно мягкой версии: вы за Путина или нет?
Власть и ее технологии – от аккумуляции денег налогоплательщиков до нарочито грубого обращения с мирными протестующими – становятся видимыми и прозрачными. Это новая ситуация: не только власти следят за людьми, но и обычные люди в режиме онлайн могут следить за властью
Субботний протест – безусловно, антивластный, антиэлитарный, антикоррупционный, но не обязательно либеральный, прозападный и демократический. Смешанный императив свободы, порядка и справедливости, как и в деятельности самого Навального, в нем заметен не меньше. Неудивительно, что такой протест пугает не только власть, но и благополучную часть общества – даже тех, кто не считает себя сторонниками власти
Для российской власти Навальный теперь не внутренняя проблема, которую могут обращать друг против друга конкурирующие элиты, а проблема внешнеполитическая. Россия получает статусного политзаключенного, равного которому по известности здесь не было давно и который в качестве собеседника мировых лидеров уже съедает часть пространства, прежде безраздельно принадлежавшего президенту
Человек всерьез прислушивается к аргументам тех, кто принадлежит к одному с ним сообществу. В конкуренции с радикальными исламистами у Эрдогана парадоксальным образом есть больший, чем у Макрона, шанс сформировать способ защиты самоуважения мусульман, не связанный с убийствами
Резкая атака Пескова на Навального аж по двум направлениям – агент ЦРУ, говорящий чужой текст, и хам, оскорбляющий президента, – продолжение попыток его маргинализации в совершенно новых условиях
Формирование рынка «охранительных услуг» – опасная тенденция для российской власти. Ведь она означает, что околовластные структуры считают, что режим уже не в состоянии самостоятельно справляться с угрозами и рисками. Убийство Немцова было организовано теми, кто счел, что ФСБ не делает свою работу. Навальный мог быть отравлен теми, кто посчитал нужным вмешаться, когда вертикаль бездействует
В мире, где общение политика с избирателями происходит помимо прессы, она не столько ценный актив, сколько удобная цель антиэлитной мобилизации. Но, враждуя с прессой, трудно выйти за пределы собственной группы поддержки или рекрутировать элиту в команду