В иерархии российской внешней политики Ближний Восток, как правило, располагается за Америкой, Европой, Китаем и ведущими странами Азии. Но теперь, когда Кремль поставил задачу добиться признания России в качестве глобальной великой державы, Москва больше не может игнорировать такой географически близкий, богатый углеводородами и нестабильный в социальном и политическом плане регион, как Ближний Восток. Отказавшись от военно-политического присутствия на Ближнем Востоке в начале Войны в Персидском заливе, Советский Союз утратил свои позиции не только в регионе, но и в мире. Возвращая Россию на Ближний Восток, президент Путин собирается восстановить то, что было утрачено при Горбачеве: статус державы, чье влияние простирается за пределы бывшего СССР. В 2015 году, с началом военной операции в Сирии и сопутствующих ей российско-американских дипломатических действий, Ближний Восток стал полигоном, на котором Россия тестирует свои возможности для возвращения на глобальную арену в качестве одного из ведущих игроков.
Иными словами, основная цель Путина на Ближнем Востоке — повысить статус России и закрепить за ней роль значимой внешней силы в одном из самых нестабильных регионов мира. Есть и другие важные задачи:
- Сдерживание и ослабление исламского экстремизма и радикализма, влияние которых может распространиться на территорию России и ее ближайших соседей из числа республик бывшего СССР.
- Поддержка дружественных сил и режимов в регионе, создание долгосрочных геополитических альянсов.
- Обеспечение ограниченного военного присутствия России в регионе и на его границах.
- Расширение российского присутствия на региональных рынках вооружений, ядерного топлива, нефти и газа, продовольствия и др.
- Привлечение в Россию инвестиций, в том числе и из богатых стран Персидского залива.
- Поддержание цен на энергоносители путем координации действий с ключевыми поставщиками нефти и газа в странах Персидского залива.
Приоритеты Москвы на сегодняшний день включают: совместный с США поиск путей мирного урегулирования в Сирии; расширение и укрепление связей с Ираном, с которого вскоре будут сняты санкции; поддержание тесных отношений с Египтом, Ираком и курдами — как сирийскими, так и иракскими; создание оси дружественных стран от Тегерана до Каира; по мере возможности — установление прагматичных отношений с Саудовской Аравией и прочими государствами Персидского залива; координация действий с Израилем.
Таким образом, кремлевская политика на Ближнем Востоке строится прежде всего на геополитических стимулах. Не последнее значение имеет для Москвы и фактор внутренней стабильности самой Российской Федерации. В состав РФ входит несколько республик, населенных преимущественно мусульманами, — от Чечни и Дагестана на Северном Кавказе до Татарстана и Башкортостана в Поволжье. 12% населения РФ исповедуют ислам. Количество мигрантов из мусульманских стран Центральной Азии и Азербайджана исчисляется миллионами, причем многие из них находятся в России нелегально. Традиционно далекие от ислама регионы от Урала до Дальнего Востока постепенно «зеленеют» по мере роста числа мигрантов-мусульман с Кавказа и трудовых мигрантов из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Боевики, все еще действующие на Северном Кавказе, присягнули самопровозглашенному «Исламскому государству». Радикализм распространяется по территории России; террористическая угроза с 1990-х продолжает висеть над всей страной, в особенности — над крупными городами.
Вовлеченность России в события на Ближнем Востоке имеет глубокие исторические корни. Более двухсот лет главной задачей российской внешней политики было вытеснение Оттоманской империи с Балкан и из Черноморского региона. Персия была фактически поделена на российскую и британскую зоны влияния. Вступление России в Первую мировую войну было связано прежде всего с претензиями на Константинополь и Босфор с Дарданеллами. Активное вмешательство Советского Союза в ближневосточную политику началось в середине 1950-х и быстро переросло в напряженное соперничество с США. Отдельные арабские страны — прежде всего Алжир, Египет, Ирак, Ливия, Южный Йемен и Сирия — некоторое время входили в орбиту советского влияния и были фактическими союзниками СССР в холодной войне. Советский Союз способствовал созданию государства Израиль, однако впоследствии разочаровался в нем и предпочел поддерживать арабские страны из числа врагов Израиля, а также и Организацию освобождения Палестины.
До сих пор специалисты по Ближнему Востоку, прежде всего арабисты, входят в число наиболее значимых российских экспертов в области внешней политики и безопасности. Самым авторитетным из них был покойный Евгений Примаков, возглавлявший поочередно Службу внешней разведки, Министерство иностранных дел и Правительство РФ, — влияние на Кремль он сохранял вплоть до своей кончины в 2015 году. Война в Сирии и непосредственное вмешательство в нее России вновь выдвинули дипломатов и кадровых разведчиков на передний край формирования и реализации внешнеполитического курса РФ. Сегодня здесь активнее, чем когда-либо, задействованы и сотрудники Минобороны и Генерального штаба.
Война в Сирии дала российской армии, еще не завершившей процесс постсоветской трансформации и модернизации, шанс вернуться в глобальную премьер-лигу, пусть пока и в относительно скромных масштабах. Россия впервые ведет боевые действия в арабской стране, главным образом с моря и с воздуха. Государства Ближнего Востока и Северной Африки — крупные потребители российской оборонной продукции. В 2015 году на их долю пришлось 36% поставок вооружений из РФ — они оказались на втором месте после стран Азии (42%). Алжир, Египет, Иран, Ирак и Сирия — основные покупатели российского оружия на протяжении многих десятилетий. Российские производители рассчитывают, что продемонстрированные в Сирии тактико-технические достоинства их оружия, равно как и последовательная поддержка, которую Путин оказывает союзнику в Дамаске, укрепят престиж российского вооружения в регионе и приведут новых клиентов, прежде всего из стран Персидского залива.
Есть свои интересы и у других российских компаний. Например, «Росатом» уже построил для Ирана АЭС в Бушере и работает над получением в этой стране новых контрактов. Кроме того, у «Росатома» есть проекты в Турции и Иордании. В Ираке активно работает частная российская нефтяная компания «Лукойл». «Газпром» — основной поставщик газа в Турцию; в прошлом рассматривались планы строительства газопровода в страны Юго-Восточной Европы по территории Турции или прилегающих к ней районов. Катар и Иран, наряду с Россией, составляют костяк Форума стран — экспортеров газа. Россия, как один из крупнейших экспортеров нефти, заинтересована в налаживании контактов с Саудовской Аравией и прочими членами ОПЕК из числа государств региона. Кроме того, Россия — основной поставщик зерна в Египет. До 2015 года несколько миллионов российских туристов ежегодно отдыхали в Турции и Египте. И наконец, Россия заинтересована в технологическом сотрудничестве с Израилем, с которым у нее установлен безвизовый режим.
Основные партнеры России
Традиционно с Ближним Востоком Россия контактировала в основном через Турцию и Иран. За неполных 30 лет, миновавших с конца холодной войны, Россия и Турция, при всех своих различиях, совершили впечатляющий переход от вековой вражды к взаимному уважению и пониманию. Казалось, у российско-турецкого регионального партнерства есть большой потенциал. Однако в ноябре 2015 года все в одночасье переменилось: Турция сбила российский истребитель на сирийской границе, а Москва в ответ ввела экономические санкции против Анкары.
В обозримом будущем Москва и Анкара, скорее всего, останутся если не открытыми противниками, то как минимум соперниками. Российская военная операция в Сирии, истинная причина российско-турецкого конфликта (самолет — не более чем предлог), ослабила позиции Турции в отношениях с соседями и нанесла существенный ущерб ее интересам в Сирии. Пока турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган остается у власти, а Россия придерживается нынешнего внешнеполитического курса, отношения между двумя странами будут представлять собой в лучшем случае череду конфликтных ситуаций и их урегулирований. Экономические связи между странами до инцидента были достаточно крепкими, но в результате геополитического противостояния значительно ослабли.
Россия и Иран по-прежнему остаются в непростых отношениях. Во многом это связано со взаимным недоверием, сложившимся исторически и более сильным с иранской стороны. Россия одобряет воинственную позицию Ирана по отношению к Соединенным Штатам, однако в то же время поддерживает Запад в стремлении контролировать иранскую ядерную программу; в Совете Безопасности ООН РФ голосовала за санкции в отношении Ирана. Москва — крупнейший поставщик оружия для Ирана, однако был эпизод, когда, заключив соглашение с Вашингтоном по настоянию Израиля, она в одностороннем порядке отменила поставку уже оплаченных систем противовоздушной обороны С-300. При этом Россия умеет конструктивно договариваться с Ираном, в частности по поводу раздела влияния на постсоветском пространстве, не считает ни «Хезболлу», ни ХАМАС террористическими организациями, а в сирийской войне оказалась фактически союзником Ирана. Однако ни господствующая в Иране идеология, ни региональная стратегия, выстроенная на противостоянии между шиитами и суннитами, а также между Ираном и Саудовской Аравией, у Москвы симпатий в регионе не вызывают. Тегеран, со своей стороны, не до конца разделяет цели Москвы и не всегда одобряет способы их достижения.
С Саудовской Аравией Россия находится в напряженных отношениях. Во времена холодной войны между двумя странами не было даже дипломатических связей. После ввода советских войск в Афганистан Саудовская Аравия стала главной опорой местных моджахедов. Военная конфронтация завершилась, но отношения не наладились — считается, что саудиты финансируют реисламизацию постсоветского пространства и распространение радикальной ваххабитской идеологии. Вдобавок Россия с Саудовской Аравией конкурируют на нефтяном рынке. В России распространено убеждение, что саудиты внесли свою лепту в развал Советского Союза, сбив цены на нефть в середине 1980-х.
В настоящий момент основные разногласия между Россией и Саудовской Аравией касаются Сирии. При этом, однако, Москва и Эр-Рияд общаются тесно как никогда. И та и другая сторона демонстрирует прагматичный подход, позволяющий преодолевать разногласия и наилучшим образом использовать точки соприкосновения — в частности, поддержку правительства Абделя Фаттаха ас-Сиси в Египте или надежду на стабилизацию и рост цен на нефть. Для Саудовской Аравии отношения с Россией — часть стратегии диверсификации внешней политики, которая слишком сильно завязана на США. Однако, учитывая глубокое взаимное недоверие между Россией и Саудовской Аравией, связи вряд ли станут тесными. Сближению мешает и еще один важный фактор — Иран. Впрочем, возможно, теперь Москва включит в число своих оружейных клиентов небольшие государства Залива, которые сами по себе не могут представлять для Ирана существенной угрозы.
С середины 1950-х до 1972 года Египет был главной опорой советских геополитических построений на Ближнем Востоке. Отношения между Москвой и Каиром существенно улучшились после прихода к власти в 2013 году генерала ас-Сиси. Путин считает нынешнего египетского лидера единственным человеком, способным хоть в какой-то степени восстановить стабильность в крупнейшем арабском государстве мира. К тому же благодаря саудовскому финансированию Египет возобновил масштабные закупки российского вооружения. Даже проблемы с безопасностью в аэропорту Шарм-эш-Шейха, из-за которых в октябре 2015 года российский пассажирский самолет взорвался над Синайским полуостровом, не привели к охлаждению отношений. Российским туристам рекомендовано не ездить в Египет, но есть основания полагать, что, если усиленный контроль в египетских аэропортах удовлетворит Москву, запрет будет снят достаточно скоро — возможно, даже летом 2016 года.
Сирия — единственная арабская страна, с которой Москва непрерывно с 1950-х годов поддерживает дружественные отношения. Президент Хафез Асад оставался союзником СССР на протяжении 20 лет в период холодной войны. В 1990-х и начале 2000-х страны немного отдалились друг от друга, но отношения сохранили. Вспыхнувший в 2011 году внутренний конфликт в Сирии придал им совершенно новое качество. Москва изначально поддерживала борьбу президента Башара Асада с дестабилизирующим воздействием арабской весны и с попытками коалиции во главе с США добиться смены режима в Дамаске. РФ также настаивала на ключевой роли Совета Безопасности ООН как единственной международной организации, уполномоченной авторизовать применение вооруженной силы.
Нужно особо подчеркнуть, что интересы Москвы в сирийском конфликте шире, чем собственно Сирия. Решив стать военным союзником режима Асада, Россия старается превратить Сирию в свой геополитический оплот в регионе. Географически Сирия занимает центральное положение среди партнеров Москвы. К востоку от нее расположен Иран, к юго-востоку Ирак, к югу — Египет. Рядом расположены территории, населенные курдами. Эти страны простираются от Каспийского моря и Персидского залива до берегов Средиземного и Красного морей — они могут сформировать новый пояс друзей России.
В числе новых старых друзей — Ирак. В свое время он входил в орбиту советского влияния, пусть и в меньшей степени, чем прочие страны, из-за финансовой состоятельности, основанной на больших запасах нефти. Не сумев уберечь в свое время Саддама Хусейна от роковых ошибок, Москва сегодня стремится развивать военно-промышленные, энергетические и прочие связи с шиитской администрацией Багдада, в то же время расширяя отношения с автономным Иракским Курдистаном и сирийскими курдами, которые борются за собственную автономию. Радикальный поворот в отношениях с Турцией развязал России руки в курдском вопросе.
В Израиле русскоговорящие составляют примерно пятую часть населения страны. На эмоциональном уровне Россия теснейшим образом связана с несколькими поколениями эмигрантов из СССР. Владимир Путин, пожалуй, относится к евреям лучше, чем любой другой глава российского государства за всю его историю. Государственный антисемитизм ушел в прошлое. Разумеется, Россия не во всем согласна с Израилем — скажем, по поводу Ирана, ХАМАСа или «Хезболлы», — однако оба государства исповедуют прагматичный подход к международной политике, скептически относятся к перспективам арабской демократии в ближайшей или среднесрочной перспективе и считают главной угрозой для себя исламистский терроризм. Радикальная перемена в отношениях с Израилем — одно из главных достижений постсоветской внешней политики России.
Постоянных союзников на Ближнем Востоке у России нет: в отличие от Соединенных Штатов, которые традиционно поддерживают Израиль, Москва действует гибко в зависимости от конкретных ситуаций и условий, исходя прежде всего из собственных интересов в регионе или глобальных целей. Россия не хочет повторять ошибки прошлого и безоговорочно поддерживать одну из сторон конфликта, отсюда — постоянное маневрирование и готовность идти на компромисс: за последние годы Москва прекратила крупномасштабные поставки оружия в Иран по договоренности с США и ограничила поставки в Сирию, чтобы не портить свои отношения с Израилем. Точно так же, считают в Москве, можно будет удерживать баланс между Тегераном и Эр-Риядом.
Возможности и риски
События последних пяти лет на Ближнем Востоке — «арабская весна» и ее провал; усиление позиций запрещенного в РФ «Исламского государства»; гражданские войны в Сирии и Йемене; развал государства в Ливии; ядерное соглашение с Ираном и, наконец, разрыв с Турцией — открыли новые возможности, но в то же время поставили перед Москвой новые внешнеполитические задачи. Впервые со времен окончания холодной войны Кремль занял столь активную позицию по Ближнему Востоку.
По большому счету Москва пытается создать в регионе образ прагматичного, неидеологизированного, надежного, искушенного и достаточно сильного игрока, способного воздействовать на ситуацию как дипломатическими, так и силовыми методами. Россия как крупная мировая держава готова предлагать партнерство всем, кто разделяет концепцию полицентричного мира. До разрыва с Турцией из-за сбитого самолета Россия гордилась тем, что наладила тесные связи со всеми значительными силами в регионе, от Ирана до Саудовской Аравии, от Израиля до «Хезболлы», от Турции до Сирии. Это утверждение по большому счету остается истинным и сегодня, если вынести за скобки разрыв с Анкарой.
Военная операция в Сирии существенно увеличила вес России в регионе. Российская сторона напрямую вмешалась в конфликт, когда возникла угроза свержения режима Асада и перехода Дамаска под контроль «Исламского государства». Победа исламских экстремистов могла привести к серьезному усилению их поддержки во всем исламском мире, в том числе в Центральной Азии и среди мусульманского населения России.
Москва применила разумную, но в то же время рискованную стратегию. Первое: помочь Асаду справиться с теми врагами, которые не связаны с «Исламским государством», — на Западе их именуют умеренной оппозицией. Второе: как только натиск оппозиции будет ослаблен, договориться о прекращении огня и провести внутрисирийские переговоры под председательством России и Соединенных Штатов. Третье: вместе с Вашингтоном выступить посредниками и гарантами при заключении мирного соглашения между различными силами в Сирии. Четвертое: составить широкую коалицию с участием России, США, стран Европы и региона (включая Иран, Ирак и Сирию), чтобы вступить в борьбу с «Исламским государством» и победить его.
В период с сентября 2015 года по март 2016 года Москва успешно справилась с первым этапом плана и теперь занята реализацией второго, за которым последует и третий. Российские воздушно-космические и военно-морские силы показали себя лучше, чем многие ожидали; боевые потери до настоящего момента были минимальны. Вопреки зловещим предсказаниям из Вашингтона, Москве удалось не увязнуть в Сирии, как некогда в Афганистане, и не оказаться втянутой в борьбу шиитов с суннитами. Она укрепила связи с курдами, продолжила добиваться расположения Египта и при этом не нарушила диалога с Саудовской Аравией и Катаром. Единственный серьезный геополитический инцидент, к которому привела сирийская операция, — это столкновение с Турцией. Да, спустя две недели после начала военных действий Россия потеряла гражданский самолет с 224 пассажирами на борту. Но жертвами терактов россияне становились и тогда, когда страна не вела военных операций ни на своей территории, ни за ее пределами. В самой России спецслужбам удалось предотвратить несколько акций, спланированных сторонниками ИГ.
Отдавая указ о начале операции в Сирии, президент Путин четко обозначил свою позицию. Исламистские экстремисты не пощадили бы Россию, даже если бы она не стала вмешиваться в дела Сирии и Ирака. «Если драка неизбежна, бить надо первым», — сказал Путин и тут же приступил к действиям. Риск военной операции он предпочел риску пассивного ожидания. Оправдает ли себя такой подход, будет зависеть от того, насколько искусно Москва справится с военными и дипломатическими задачами и хватит ли у нее ресурсов.
Соединенные Штаты: соперник и потенциальный партнер
С кремлевской точки зрения американская политика на Ближнем Востоке, которую начала проводить еще администрация Джорджа Буша, была в корне неверной и вылилась в результате в абсолютное и сокрушительное поражение. «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?» — задал Путин риторический вопрос, выступая в сентябре 2015 года на Генеральной Ассамблее ООН. Официальные представители России и их советники, как правило, обвиняют США в наивности и непоследовательности (сначала поддерживали «арабскую весну» и призывали ближневосточные страны как можно быстрее переходить к демократии, потом стали заигрывать с так называемыми умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман»), вероломстве (почти 30 лет поддерживали египетского президента Хосни Мубарака, своего преданного союзника, а потом сдали его, как только начались протесты на площади Тахрир) и цинизме (наломали дров, предоставили другим разбираться, а сами отказываются брать на себя ответственность за провальные операции в Ираке и Ливии).
Россия придерживается демонстративно неидеологизированной консервативной позиции: она, как правило, поддерживает существующие государства в существующих границах, какими бы искусственными и произвольными они ни были. Она предпочитает авторитарных правителей революционному хаосу, не говоря уже о радикальных исламистах; выступает за поэтапные реформы, а не смену режима, в особенности спровоцированную из-за рубежа. У России нет для Ближнего Востока особого плана или модели развития. Она открыто преследует в регионе свои интересы — в области безопасности, геополитики и экономики.
Вопреки распространенному в США мнению, в нежелании Барака Обамы использовать силу в Сирии Россия не видит слабость, которой следует непременно воспользоваться. Скорее такая тактика воспринимается как благоразумная осмотрительность человека, который лучше многих своих сограждан понимает, насколько ограниченны возможности США в регионе. Со своей стороны Москва договорилась с Дамаском о химическом разоружении, которое прошло под контролем Москвы и Вашингтона в самый разгар гражданской войны в Сирии (в одах). Кремль оценил и конструктивный подход Обамы к отношениям с Ираном: несмотря на украинский кризис, в этой области сотрудничество России с Вашингтоном продолжалось, и в результате в 2015 году было заключено соглашение с Тегераном по ядерной программе.
Совместную работу с США по достижению мира в Сирии Москва рассматривает как важную позитивную тенденцию — не только для урегулирования ситуации в Сирии и регионе в целом, но и для укрепления позиций России в мире. Одна из основных целей России — подключить к совместному решению сирийского вопроса не только Госдепартамент, но и Пентагон. И наконец, борьбу против «Исламского государства» Кремль представляет как современный аналог антигитлеровской коалиции. Ему хотелось бы видеть в США равноправного союзника — но, конечно, не лидера — по широкомасштабному антитеррористическому наступлению.
В России привыкли считать, что Соединенные Штаты заняты главным образом поддержанием своего господства в мире и отражением вызовов со стороны тех, кто с ними не согласен. Вместе с тем в России отмечают, что американцы стали обращать больше внимания на собственные внутренние проблемы. Все это, по мнению Москвы, ставит американских политиков в непростое положение, и чтобы выйти из него, им придется так или иначе пойти на серьезные компромиссы. Вне всякого сомнения, Россия конкурирует с США за влияние и присутствие на Ближнем Востоке и использование возможностей региона, однако она не стремится сменить США в качестве регионального гегемона или занять место Штатов в качестве основного союзника Израиля и государств Персидского залива — ввиду отсутствия у Москвы соответствующих ресурсов и амбиций сверхдержавы.
Ресурсы и обязательства России
Возможности России ограниченны, особенно теперь, когда страна переживает самый серьезный кризис с начала 2000-х. Кремлю удалось добиться многого, причем не только в Сирии, довольно скромными силами. Стоимость операции в Сирии (на настоящий момент около $500 млн) сопоставима с расходами на крупные военные учения — отдельного бюджета она не потребовала. Россия оказывает дипломатическую поддержку правительствам Египта, Ирана и Ирака, попутно предлагая им контракты на поставку оружия и прочих своих экспортных товаров. После наступления мира Россия готова предложить Сирии свои услуги в восстановлении разоренных войной земель. Отстроенный Грозный может служить подтверждением ее возможностей.
Беря на себя внешнеполитические обязательства, Россия вынуждена считать и расходы. Ей приходится добиваться мирного решения сирийского вопроса: ведь если дипломатические усилия ни к чему не приведут, цена существенно возрастет — тем более что Москва не может допустить падения Асада без какой-либо выгоды для себя. Она постарается обставить дело таким образом, чтобы Сирия и после Асада осталась дружественной России и была готова держать на своей территории ее военно-морские и военно-воздушные базы. России необходимо тесно сотрудничать с Ираном, но Москва будет избегать прямого союза с Тегераном, потому что это свяжет ей руки. В Ираке Россия будет балансировать между Багдадом и курдской автономией на севере — и в будущем, вероятно, использует эту модель в отношениях с Дамаском и сирийскими курдами. Россия будет и дальше предельно осторожной там, где ее интересы соприкасаются с интересами Израиля, — от ХАМАСа в секторе Газа и «Хезболлы» в Сирии и Ливане до Ирана. В израильско-палестинском конфликте Москва сохранит позицию неангажированного участника так называемого квартета (ЕС, ООН, США и РФ), предоставив Вашингтону нести незавидное бремя лидерства.
Выводы и уроки на будущее
Делать выводы на основе российской операции в Сирии пока преждевременно: конфликт продолжается и может одинаково легко обернуться как блестящим успехом, так и сокрушительным поражением. Однако некоторые предварительные результаты и наблюдения Кремль может сформулировать уже сейчас:
- Решительность и последовательность оправдывают себя. Нанести упреждающий удар выгоднее, чем быть застигнутым врасплох. Лучше напасть на базу противника, чем стать для него легкой добычей. Важно укреплять связи и не сдавать союзников, не попадая при этом в заложники к тем, кто от тебя зависит.
- Военные операции за рубежом требуют общественной поддержки внутри страны. В России операции, подобные сирийской, рассматриваются сквозь призму советского опыта в Афганистане. Нужно убедить население, что Россия не завязнет в сирийской кампании и не будет расплачиваться за нее тысячами жизней.
- Следует категорически избегать наземных операций (за исключением действий сил специального назначения) и бессрочных обязательств. Наземные боевые действия за рубежом должны вестись исключительно силами местных союзников. Россия может поддерживать их с воздуха, поставлять оружие, если нужно — противовоздушные комплексы, обеспечивать разведывательными данными, военным инструктажем, техническими средствами. Иными словами, местные союзники необходимы.
- Военные действия следует четко координировать с дипломатическими усилиями. В ближневосточных конфликтах военная сила в чистом виде решает не все, но и политических сдвигов сложно добиться, если дипломатические усилия не подкреплены внушительной силой.
- Каналы связи должны быть открыты для всех: Ближний Восток — это геополитический калейдоскоп, союзники и противники здесь постоянно меняются местами.
Для России операция в Сирии — это аванс, который она внесла, чтобы доказать свою готовность активно участвовать в мировой политике. Уже в ближайшие пять лет Москва может столкнуться с новыми чрезвычайными ситуациями и должна быть готова применить силу. В первую очередь речь идет об Афганистане и Центральной Азии.