В начале марта очередная ежегодная сессия Всекитайского собрания народных представителей, высшего законодательного органа КНР, одобрила план развития страны на 14-ю пятилетку (2021–2025). В ближайшие пять лет Пекин собирается заложить основу для достижения двух стратегических целей: удвоить к 2035 году ВВП (по сравнению с 2020-м) и достичь статуса страны с высокими доходами.

Кроме того, к 2027–2028 годам Китай имеет все шансы обогнать США и стать крупнейшей страной мира по объему номинального ВВП. Пока остальной мир страдает от последствий пандемии и локдаунов, китайская экономика растет. А для России это, с одной стороны, открывает новые возможности на китайском направлении, но с другой – увеличивает риски асимметричной зависимости от Китая.

Из локдауна в плюс

В преддверии сессии у китайского руководства было несколько поводов для радости. Во-первых, в год пандемии и локдауна экономика Китая, единственная из ведущих в мире, выросла на 2,3%. ВВП США тем временем сократился на 4,2%, России – на 4,1%.

Китайские власти довольно быстро справились с распространением вируса внутри страны. Уже в мае – июне 2020 года китайские регионы один за другим открывались после локдаунов, когда по всему миру люди все еще сидели взаперти. Если в первом квартале 2020 года ВВП КНР сократился на 6,8%, то уже во втором квартале вернулся экономический рост.

Вторая хорошая новость для Пекина – то, что уже второй год подряд номинальный подушевой ВВП Китая превышает $10 тысяч. В следующие пять лет китайская экономика по планам должна расти в среднем на 5% в год, что вместе с замедлением роста населения сделает Китай страной «с высокими доходами». Для сравнения: по предварительным оценкам, номинальный подушевой ВВП России в 2020 году оказался ниже, чем у Китая – примерно $9900.

Также в 2020 году в Китае победили бедность. По крайней мере, об этом в феврале 2021 года заявил председатель КНР Си Цзиньпин. Буквально за две недели до съезда Всекитайского собрания в Пекине прошла праздничная церемония, посвященная победе над крайней бедностью, где Си сказал, что за восемь лет его правления каждый год из статуса бедняков в Китае выходило по 10 млн человек и более.

Тут стоит сделать оговорку – в Китае специфические стандарты определения бедности. Если Всемирный банк относит к бедным тех, кто вынужден жить на $1,9 в день, то в китайской статистике эта цифра не превышает $1,69. Однако искоренение бедности было важно лично для Си Цзиньпина с политической точки зрения – в 2021 году Компартия Китая празднует столетие.

Наконец, незадолго до проведения сессии китайские власти успешно остановили очередную вспышку коронавируса, возникшую в январе 2021 года. Власти точечно вводили жесткие локдауны, проводили ПЦР-тестирование целых городов за считаные дни и призывали людей не путешествовать во время новогодних праздников (в феврале в КНР праздновали Новый год по лунному календарю). В итоге буквально за полтора месяца распространение вируса внутри Китая снова удалось остановить.

На пути к первенству

Основа долгосрочного экономического планирования в Китае – целевые показатели роста ВВП. Однако в 2020 году Пекин из-за непредсказуемых последствий пандемии впервые не установил цели по росту экономики. В 2021 году за считаные дни до съезда Всекитайского собрания в Китае все еще продолжались споры, стоит ли обозначать конкретные цели по росту ВВП. 

Противники этого планового показателя справедливо указывали, что китайские власти в погоне за достижением конкретной цифры нередко инвестируют в неприбыльные, неэкологичные и неэффективные проекты. Например, массированные инвестиции в инфраструктуру – проверенный способ, с помощью которого китайское руководство увеличивает рост ВВП. Но он генерирует много плохих долгов для бюджета и уже не вписывается в новые приоритеты (например, развитие внутреннего потребления).

В итоге китайские власти пошли на компромисс между сторонниками плановых показателей и энтузиастами «качественного» роста. Пекин не стал устанавливать целевые показатели по росту ВВП на всю пятилетку вперед. Цель роста ВВП установили только на 2021 год – «больше 6%». Похоже, что планку осознанно занизили для подстраховки; для сравнения: по прогнозу МВФ эта цифра может достичь 8,1%.

Все для человека 

На сессии Всекитайского собрания в этом году много говорили о важности «качественного» развития, основой которого в 14-й пятилетке станут инвестиции в человеческий капитал. В ближайшие пять лет китайские власти обещают поддерживать уровень безработицы менее 5,5% и только за 2021 год создать до 9 млн рабочих мест.

К 2025 году официальный уровень урбанизации в Китае (доля обладателей городской прописки) должен вырасти с нынешних 60,6% до 65% (для сравнения: в Евросоюзе в 2019 году 74,7% населения проживало в городах). Чтобы достичь результата 65% официальной урбанизации в ближайшие пять лет, 10 млн китайцев должны ежегодно переезжать в города. Сотни миллионов трудовых мигрантов (农民工) уже переезжают в города в поисках лучшей доли, но делают это нелегально.

В городах и богатых приморских провинциях выше доходы, но из-за жесткой системы прописки (хукоу, 户口) мигранты отрезаны от медицинских, образовательных и других госуслуг. Социальные услуги в случае крайней необходимости мигранты получают за наличные – большую часть дохода они откладывают и отправляют родственникам на малую родину.

По оценкам, в 2019 году число внутренних трудовых мигрантов в Китае достигло 290 млн человек. Система хукоу фактически делит китайское общество на две категории: городскую и сельскую. Так как социальные услуги привязаны к месту прописки, их качество и доступность для горожан намного выше, чем для жителей деревень. 

В 14-й пятилетке правительство КНР хочет продолжить реформировать систему хукоу и «легализовать» статус мигрантов, открыть им доступ к городской системе социального страхования и пенсии. То есть предполагается, что мигрантам не придется откладывать большую часть заработка и они смогут больше потреблять. Ведь внутреннее потребление – новый двигатель китайской экономики.

Китайские власти также собираются расширять системы пенсионного покрытия. К концу 14-й пятилетки базовой пенсией должно быть охвачено 95% китайского общества (сейчас – 91%). Китайская пенсионная система далека от идеальной – сельское население практически лишено выплат со стороны государства, что заставляет их всю жизнь откладывать деньги и ограничивать свое потребление.

Инновации против США

Еще один приоритет 14-й пятилетки – развитие инноваций. Пекин планирует наращивать государственные инвестиции в НИОКР по 7% в год и более. Это меньше, чем в последние годы (11,8%), но с учетом роста китайской экономики доля таких вложений в ВВП должна превысить показатели 13-й пятилетки (2,2%). Для сравнения: США инвестируют в инновации 2,7% своего ВВП, Южная Корея – 4,5%.

Чтобы корпорации были заинтересованы в развитии инновационных исследований, Пекин в ближайшие пять лет обещает ввести за это отдельные налоговые льготы. Также власти планируют увеличивать количество зарегистрированных китайских патентов – Китай уже второй год находится на первом месте в мире по числу международных патентов. Кроме того, Пекин прогнозирует, что доля цифровой экономики в ВВП вырастет с 7,8% в 2020 году до 10% в 2025 году.

Упор на наращивание технологических возможностей вписывается в стратегию «Сделано в Китае – 2025». Она подразумевает, что китайская продукция должна подниматься по цепочке добавленной стоимости и становиться конкурентоспособной на международных рынках.

Похожая идея транслировалась и в программе строительства «новой инфраструктуры», которую Пекин запустил в качестве ответа на коронакризис. Китайские власти собираются активно вкладываться в инфраструктуру высоких технологий (дата-центры, сети 5G, электрокары и т.д.) и создавать технологическую базу для промышленной революции 4.0. 

В планах технологического развития в 14-й пятилетке китайские власти особо упирают на производство микрочипов и полупроводников – Китай пока серьезно зависит от их импорта из США. Если раньше такая зависимость не беспокоила Пекин, то сейчас на фоне разгоняющегося противостояния с Вашингтоном риски намного больше. Прецедент уже был: в сентябре 2020 года администрация предыдущего президента США Дональда Трампа ограничила возможности американских производителей полупроводников по сотрудничеству со SMIC, крупнейшим производителем чипов из КНР.

Зеленый путь

В сентябре 2020 года Си Цзиньпин во время своего выступления в ООН заявил, что Китай планирует достичь пика выбросов СО2 до 2030 года и стать углеродно нейтральным к 2060 году. Чтобы достичь углеродной нейтральности, Китаю нужно компенсировать выбросы СО2 в одних отраслях промышленности сокращением выбросов в других и активно внедрять чистую энергетику.

Сейчас на долю КНР приходится почти треть мировых углеродных выбросов – это последствия активной индустриализации последних десятилетий и того, что основным источником генерации электричества является уголь. 

В последние годы китайское правительство все больше ратует за активное применение чистых источников энергии и даже субсидирует производство солнечных панелей и ветряков. В ближайшие пять лет власти КНР планируют более эффективно расходовать энергию и снизить ее удельное потребление на единицу ВВП на 13,5%. Также Пекин обещает снизить выбросы СО2 на единицу ВВП на 18% и нарастить долю возобновляемых источников в энергобалансе до 20% (сейчас – 15,9%). 

Отдельным событием в период 14-й пятилетки станет запуск торгов на национальном рынке углеродных выбросов КНР (подобные биржи выбросов СО2 существуют в ЕС) – электростанции должны будут покупать право выбрасывать СО2 в атмосферу. Пекин готовит запуск этого рынка уже несколько лет, пока под его действие будут попадать только электростанции, так как на их долю приходится около трети вредных выбросов всего Китая. В дальнейшем платить за выбросы СО2 обяжут и другие отрасли. По некоторым оценкам, объем этого рынка может достичь $25 млрд к 2030 году.

Зеленые приоритеты Пекина ставят под вопрос перспективы экспорта российских энергоносителей в Китай. Если в генерации электричества заменить доминирующий сейчас в Китае уголь на газ, то вредных выбросов будет примерно вдвое меньше. Тем не менее из 2100 ГВт установленных мощностей по генерации электричества в Китае на газовые электростанции приходится только 97 ГВт.

Можно ожидать, что в ближайшие годы в Китае построят 40–50 ГВт новых генерирующих мощностей на природном газе, что увеличит потребление газа на 40–50%. Однако дело вряд ли дойдет до массовой газификации КНР. По прогнозам Университета Цинхуа, к 2050 году, когда Китай на всех парах должен будет двигаться к углеродной нейтральности, мощности генерации на газе будут составлять 200 ГВт, а общая мощность ветряных электростанций превысит 1000 ГВт.

Значение для России

Приоритеты следующей китайской пятилетки открывают для России несколько возможностей. Вероятно, можно будет продать в КНР больше природного газа. Однако в случае трубопроводного газа китайский рынок все больше становится «рынком покупателя» – «Газпрому» с его уже запущенной «Силой Сибири» и планируемой «Силой Сибири – 2» нужно будет выдерживать конкуренцию с трубопроводами из Центральной Азии и Мьянмы.

Поставщики СПГ в Китай, в том числе российский «Новатэк», находятся в более выгодном положении, поскольку у них есть возможность оперативно диверсифицировать поставки в случае перемен спроса в КНР.

Хорошо выглядят перспективы и для поставщиков нефти в Китай. По оценкам The Oxford Institute for Energy Studies, по мере выхода экономики из коронакризиса Китай ради энергетической безопасности будет наращивать закупки нефти, особенно в период низких цен на рынке.

Однако в долгосрочной перспективе против нефти может сработать распространение в КНР машин на электрическом и гибридном двигателях, что тоже входит в программу Пекина по созданию «новой инфраструктуры». К 2025 году доля машин на новых источниках энергии в продажах новых автомобилей в КНР должна вырасти до 25%.

Помимо привычных статей российского экспорта в Китай вроде углеводородов, металлов и удобрений, план 14-й пятилетки – это хорошие новости для отечественных аграриев. Качественный рост и развитие внутреннего потребления в КНР в ближайшей пятилетке могут помочь российской пищевой промышленности найти новых покупателей на китайском рынке. Экспорт российской сельскохозяйственной продукции в Китай активно растет уже несколько лет: если в 2015 году стоимость такого экспорта оценивалась в $1,2 млрд, то в 2019 году, несмотря на скачки курса рубля, этот показатель достиг $3,1 млрд.

Российскому бизнесу важно понимать, что китайское население в ближайшие пять лет будет богатеть, а его потребительский выбор будет все более значимым для мирового рынка. Многомиллионный средний класс в китайских мегаполисах все серьезнее относится к качеству еды и может быть заинтересован в покупке российских продуктов, которые в сознании китайцев часто воспринимаются как «экологически чистые».

Однако успех на китайском рынке серьезно зависит от качества транспортной инфраструктуры и продуманных логистических цепочек. Для завоевания китайского потребителя российским производителям продовольствия предстоит пробить не один тарифный и нетарифный барьер, а также тщательно продумывать стратегию по маркетингу и продажам на рынке КНР.

Технологическая часть 14-го пятилетнего плана КНР тоже крайне важна для России. В условиях, когда две крупнейшие и технологически продвинутые экономики мира, США и КНР, вступили в борьбу за лидерство, взаимосвязанность производственных цепочек по обе стороны Тихого океана была бы гарантией того, что технологическая глобализация продолжается и весь мир будет оперировать примерно одинаковыми технологическими стандартами при доступности решений от разных производителей. Однако контуры национальной политики Китая в области технологий, очерченные в новом плане, указывают на то, что Пекин намерен делать ставку на технологический национализм и, насколько возможно, снижать зависимость от США.

Ту же линию избрал и Вашингтон, где президент Джозеф Байден подписал указ о постепенном возвращении критически важных цепочек производства в высоких технологиях на территорию США и их союзников. Это означает, что в мире будут формироваться две технологические платформы с центрами в Китае и Америке, конкурирующие между собой. Хотя, возможно, они будут оперировать по единым техстандартам в рамках Международной организации по стандартизации (ISO).

Учитывая углубляющуюся конфронтацию с Западом, Россия будет все больше интегрироваться именно в китайскую технологическую орбиту. Самым важным рубежом на этом пути будет финальное решение Кремля, как и на каком оборудовании будут развиваться в РФ сети 5G, где пока что китайские производители выглядят фаворитами. Huawei и ZTE охотнее имитируют локализацию своих технологий в России в партнерстве с местными компаниями, чем Siemens или Nokia.

Для России критически важным будет не только сохранить возможность выбирать из китайской платформы недостающие элементы, а в остальном пользоваться своими технологиями или иметь доступ к технологическим решениям, альтернативным китайским. Также важно будет иметь собственные технологические разработки, которые интересны Китаю. 

Пока что главной сферой здесь были военные технологии, но китайский интерес в этой области уходит в прошлое. В немалой степени из-за успехов китайской военно-промышленной политики, которая будет продолжена и в 14-й пятилетке. Если в середине прошлого десятилетия Китай все еще был готов закупать у РФ новейшие образцы вооружений, например самолеты Су-35 и систему С-400, то сейчас Москве приходится делиться более стратегическими технологиями – в частности, помогать Пекину создавать систему раннего предупреждения о ракетном нападении. 

Продавать самое современное оружие, о котором Владимир Путин говорил в послании Федеральному собранию в 2018 году, Москва пока не будет. Самым же надежным способом остаться крупным импортером вооружений в Китай российские специалисты считают переход к совместной разработке вооружений – наподобие того, как Россия и Индия сотрудничали при производстве ракет Brahmos.

Проблема в том, что даже совместные разработки в куда менее чувствительной сфере гражданского машиностроения идут с трудом. Например, впечатляющими результатами пока не может похвастаться запущенный КНР и РФ проект по совместной разработке широкофюзеляжного самолета. Нет больших подвижек и в проекте по совместной разработке тяжелого вертолета.

Публикация подготовлена в рамках проекта «Российско-китайская антанта», реализуемого при поддержке Министерства иностранных дел и по делам Содружества (Великобритания)

следующего автора:
  • Вита Спивак