В этом году парламентские выборы в России пройдут почти одновременно с белорусскими. Внутриполитическая интрига выветрилась из любых белорусских выборов еще в прошлом веке. По большому счету, так должно быть и на этот раз. Но сложная внешнеполитическая игра на сближение с Западом, которую Минск ведет последние пару лет, вдохнула новый смысл в этот административный ритуал.

20 лет на службе президенту

Александр Лукашенко управился с консолидацией своего режима за пару лет – с 1994-го по 1996-й. Референдум о перераспределении полномочий от парламента к президенту поставил точку в этом процессе. Однопалатный Верховный совет, который начал процедуру импичмента, Лукашенко распустил и из 110 лояльных депутатов собрал новую палату представителей. Последние три вегетарианских оппозиционера закончили свои сроки в парламенте в 2004 году после голодовки протеста.

Сам по себе белорусский парламент по конституции мало что может. Его законы по правовой иерархии ниже декретов и указов президента. Правительство, всех судей и ключевых должностных лиц в стране также назначает Лукашенко, депутаты должны только утверждать некоторые из этих решений (по премьер-министру, генпрокурору, правлению Нацбанка и так далее). Последний состав парламента инициировал сам всего три закона, все остальные (около 400) ему спустили из президентской администрации или правительства. Ни один законопроект не был отклонен, а принятые никогда не получают меньше 95% голосов. Короче говоря, классика жанра.

В белорусском парламенте нет даже псевдооппозиционных фракций. Там нет фракций вообще. Все 110 депутатов выбираются по одномандатным мажоритарным округам. Чаще всего это представители местной номенклатуры, директора школ, главврачи, отставные чиновники. У независимых СМИ есть даже традиционная предвыборная забава – составить список из 110 фамилий, угадывая, кто из кандидатов прошел согласование в администрации президента. А дальше нужный результат обеспечивают дыры в избирательном законодательстве, 99,9% провластных членов участковых избиркомов (не метафора, реальная цифра), административный ресурс и пятидневное досрочное голосование – урны ночью охраняет очень надежная милиция. Еле живая оппозиция ходит на выборы в основном для тренировки актива и ради редкой возможности относительно свободно поагитировать на улицах и в государственной прессе. 

Повод продолжать дружбу

Запад не признает белорусский парламент и традиционно не обращает на эти выборы большого внимания, понимая ничтожный вес этого института в системе власти. Но сегодня ситуация немного иная.

Уже год Минск с Брюсселем и Вашингтоном кое-как налаживают отношения. Кое-как – потому что Западу сложно закрыть глаза на жесткий авторитарный режим в Европе, а Александру Лукашенко – на ревнивого старшего брата. Второе соображение, кстати, актуально и для западных правительств: нечаянно дать повод для второй серии «русской весны» никому не хочется. В отношениях Белоруссии с ЕС и США есть еще и психологическая травма. Предыдущий раунд дружбы в 2008–2010 годах закончился жестоким разочарованием, когда белорусские власти разогнали массовую акцию протеста после президентских выборов и посадили ее лидеров.

Стороны осторожно присматриваются друг к другу, боясь положить на стол больше, чем позволяет реальная ситуация и готовность партнера ко встречным уступкам. Такому вялому процессу нужны постоянные стимулы. Началось все с освобождения политзаключенных год назад – это был сильный жест. Затем была приостановка санкций. Затем мирные и спокойные президентские выборы, без репрессий, как в прошлый раз. Евросоюз санкции отменил. Следующая развилка – парламентские выборы. Кулуарно и публично западные дипломаты и наблюдатели говорят, что эта кампания может оказаться еще важнее президентской для дальнейшего сближения с Западом, которое замедлилось в последние месяцы.

Инерция как двигатель прогресса

Белорусские власти начали готовиться заранее. Еще весной ЦИК инициировал выполнение нескольких из 30 рекомендаций ОБСЕ по итогам прошлых выборов. Избирательный процесс в Белоруссии – как ведро с сотней дыр в днище. Если подлатать две-три из них, функционал ведра останется прежним, а галочки в графе «прогресс» западные наблюдатели формально будут обязаны поставить.

В итоге при формировании участковых избиркомов местные власти теперь должны объяснять невключенным оппозиционерам причину отказа. Итоги избирательных споров стали публиковать на сайте ЦИК. Международных наблюдателей обещали допустить в окружные избиркомы при приемке бюллетеней у участковых комиссий. А членам последних сказали освободить одну часть стола и не загораживать подсчет голосов спинами, как раньше. Эти процедурно заметные, но де-факто косметические меры обещают дополнить реформой законодательства, но уже после выборов. Таким образом Запад как бы подвешивают: хотите, чтобы мы продолжили хоть что-то менять, – не прекращайте сближение.

Кампания началась либерально по белорусским меркам. Доля отказов в регистрации кандидатами упала с 25 (2012 год) до 15%. В наблюдательный совет по СМИ при ЦИК впервые включили главу ассоциации журналистов негосударственных СМИ. Оппозиции впервые разрешили вывешивать свои билборды на улицах. А телеобращения кандидатов хоть и идут в записи, но пока, за исключением единичных случаев, без цензуры. Препятствия в уличной агитации и встречах с избирателями тоже очень редки.

Чиновники всех уровней, вплоть до самого Лукашенко, говорят, что было бы неплохо видеть в новом парламенте другую точку зрения. Президент назвал два критерия для будущих депутатов – профессионализм и безоговорочная поддержка независимости (привет крымско-донбасскому походу России). Если какая-то интрига и возникла на этих выборах, то это появление в парламенте одного-двух противников Лукашенко.

Часть оппозиции, почувствовав интерес власти к демонстрации прогресса, смягчила риторику, отказалась от идеи уличных протестов и даже начала зазывать людей на голосование. Активизировались полумертвые провластные партии, аналоги российской ЛДПР и справедливоросов, которые называют себя «конструктивной оппозицией», но, в отличие от своих российских коллег, в парламенте не представлены. В итоге по сравнению с прошлыми выборами почти в полтора раза выросло число зарегистрированных кандидатов.

Душевный комфорт

Анализ округов показывает, что среди них есть такие, где паре умеренных оппозиционеров теоретически могут дать победить. В одном из них с лозунгом «За мирные перемены» идет в депутаты экс-кандидат в президенты Татьяна Короткевич. По степени оппозиционности ее кампания «Говори правду» – это примерный аналог российского «Яблока» с поправкой на меньший масштаб (актив насчитывает несколько десятков человек).

Еще в одном округе имеет неплохие шансы языковед и сотрудница Академии наук Елена Анисим, также выступающая с мягкой критикой власти, особенно по проблемам национальной идентичности и белорусского языка. Слухи о готовящемся прохождении Анисим в парламент появились, когда в ее округе на этапе регистрации неожиданно снялась провластная конкурентка.

Однако пока более вероятным все же кажется сохранение в белорусском парламенте сегодняшней идеологической стерильности. Тут дело в консервативной психологии Лукашенко. Он не любит политических экспериментов, особенно с системой, которая работает без сбоев уже 20 лет. Лукашенко не идет даже на создание партии власти по казахскому или российскому образцу, что уже давно лоббируют чиновники, записанные в «Белую Русь», организацию, похожую на Общероссийский народный фронт. Партии власти нужны спарринг-партнеры, а это уже сложно и вносит в систему лишнюю динамику.

Во время ежегодных посланий к парламенту Лукашенко хочет видеть зал безропотных слушателей, начинающих обращение к нему с «уважаемый». Посади среди них одного-двух нарушителей спокойствия – уже не тот душевный комфорт. К тому же на волне экономического кризиса нельзя дарить раздробленной оппозиции потенциальных лидеров, которые получат парламентскую трибуну, иммунитет и возможность засыпать своими запросами министерства.

Самое главное, сближение с Западом можно продолжить и без оппозиции в парламенте. Работает банальная инерция. Когда в Брюсселе есть настрой на позитивную динамику и усталость от других проблем внутри и около Евросоюза, глаз сам цепляется за поводы продолжить налаживать отношения. Всех перечисленных процедурных новаций, более либеральной атмосферы кампании и традиционного белорусского гостеприимства иностранным наблюдателям должно хватить на отчет ОБСЕ – пусть и критичный, но чуть менее, чем раньше.

Дальше его подхватят бюрократы из Брюсселя, которым нужно демонстрировать своему политическому руководству успехи хоть на каком-то из внешних направлений. Параллельно Минск объяснит под руку: «Да, у нас не все идеально, но хоть какая-то эволюция есть, а это же лучше, чем как у Киева получилось, правда ведь?» В итоге те, кто принимает решения на белорусском направлении, дадут зеленый свет, и дипломаты продолжат искать зоны возможного сближения, которые не сильно разозлят Москву.

Проблема такого формата развития отношений в том, что следующие выборы в Белоруссии, не считая местных, пройдут лишь в 2020 году. А значит, когда позитивный заряд парламентской кампании-2016 иссякнет, а желание балансировать сохранится, Минску придется думать о новых встречных жестах.

следующего автора:
  • Артем Шрайбман