Макрон прав, когда говорит, что в отношениях с Россией Евросоюзу нужно учитывать изменения в мире в целом. Именно этого стратегического видения не хватает ЕС во внутренних спорах о проводимой им политике. В то же время начинать тут нужно с трезвой оценки, что между ЕС и Россией возможно, а что нет
Проблема европейской безопасности сегодня и на перспективу состоит в том, чтобы обеспечить безопасность континента в условиях, когда два важнейших компонента структуры безопасности (страны НАТО и их партнеры с одной стороны и Россия – с другой) тесно связаны с противоположными сторонами главного конфликта XXI века – противостояния США и Китая
Америка не может ни договариваться с Россией, ни игнорировать ее действия, поскольку и то и другое означает отказ от глобального лидерства, на котором основана сохраняющаяся гегемония США
Можно утверждать, что на саммите были согласованы политические рамки взаимодействия. Лидеры приехали, декларацию подписали. Для МИДа это, безусловно, успех. Что касается институциональных экономических рамок «возвращения России в Африку», о нацпроекте «Африка» в России говорить пока рано
В России влияние Болтона часто усматривали в выходе США из Договора по ракетам средней и меньшей дальности и в отсутствии интереса к продлению Договора СНВ-3. Но скорее решение Трампа по ДРСМД и его отношение к СНВ-3 основываются не столько на принципиальной позиции «долой контроль над вооружениями!», сколько на видении Китая как главной угрозы для США
И Путин, и Трамп неоднократно заявляли, что их страны должны занять лидирующие позиции в мире по технологии 5G. Но Китай уже обгоняет США в области внедрения 5G. Китай, видя мировые тенденции, старается им соответствовать, в том числе и в вопросе диапазонов частот. А Россия и США здесь выбрали свой, особый путь, где страх за национальную безопасность перевешивает технологические амбиции
Возвращение России в Большую семерку невозможно, но невозможно и решение многих важных для семерки проблем без нее. Доверительный контакт с российским руководством, возможность незримо представлять Россию на ее собраниях – важный дипломатический актив, который Франция не хотела бы упустить
Финансовые санкции, смысл которых сводится к ограничению кредитования, пока неэффективны в силу того, что у России сейчас одновременно три профицита: федерального бюджета, торгового баланса и счета текущих операций. У российского государства и у большей части российского бизнеса (по крайней мере того, который в принципе может привлекать инвестиции за рубежом) просто нет потребности в серьезном кредитовании
Евросоюз переходит на охранительные позиции. Это не изоляционизм, а прагматизм, который означает пересмотр идейной базы и резкое снижение желания проецировать силу, в том числе и мягкую. Для отношений России с ЕС это означает, что им предстоит период, когда любого рода амбиции становятся неактуальными, а доминировать будет стремление сократить издержки и риски
Политика Вашингтона в отношении Москвы определяется не в Белом доме, а в Конгрессе, и Трамп бессилен ее корректировать. Смысл встречаться, однако, есть. Главным пунктом повестки дня отношений России и США уже пять лет является предотвращение случайного вооруженного столкновения между двумя странами, способного привести к ядерной войне
