Ли Куан Ю в России: ролевая модель или свадебный генерал?

Нигде в мире так не почитают Ли Куан Ю, как в авторитарных государствах бывшего СССР. Отвечая на вопрос, зачем ограничивать свободу СМИ и сажать оппозиционеров, постсоветские лидеры часто говорят, что строят «сингапурскую модель». Сам Ли при жизни говорил, что потуги сырьевых диктатур повторить успех Сингапура закончатся ничем, потому что ограничение свобод – далеко не самое главное в его модели.

Если где-то вскоре и появится первый памятник Ли Куан Ю, то не стоит удивляться, если он будет установлен в одной из стран постсоветского пространства. Тем более что попытки уже были – по крайней мере, в России. Губернатор Анатолий Артамонов хотел поставить статую Ли в центре Калуги. Рассказывают, что воздвигнуть памятник сингапурскому реформатору хотели и власти Татарстана. Почетом Ли Куан Ю окружали не только региональные руководители, но и верховные лидеры. Дмитрий Медведев любил говорить в узком кругу, что легендарный министр-наставник дает ему советы. Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков после известия о смерти Ли Куан Ю публично сказал, что российский президент высоко ценил общение с Ли, а тот даже журил российского президента за излишнюю либеральность экономического курса. Наконец, едва ли не главным энтузиастом «сингапурской модели» был Герман Греф – сначала как министр экономики, а затем как президент Сбербанка.

В соседних с Россией авторитарных странах, богатых углеводородами, у Ли Куан Ю тоже был особенный ореол. В приватных разговорах представители азербайджанской элиты нередко любят сравнивать Гейдара Алиева с Ли Куан Ю, а Ильхама Алиева – с его сыном, нынешним премьером Сингапура Ли Сянь Луном: «Гениальные дети гениальных родителей». Отец «сингапурского чуда» – ролевая модель и для Казахстана. По крайней мере, на словах: Нурсултан Назарбаев и его подчиненные нередко поминают Сингапур и самого Ли в своих публичных выступлениях. На освоение передового сингапурского опыта ежегодно за государственный счет отправляются десятки чиновников и менеджеров госкомпаний.

Чем же Ли Куан Ю так запал в душу всем этим людям? Ответ кроется в том, как специфически постсоветская элита поняла суть сингапурской модели. Система, которую построил Ли в Сингапуре, служит оправданием для закручивания гаек. «Сингапурское чудо» сводится обычно к успешному госкапитализму в экономике и диктатуре в политике, где режим личной власти и ограничение свобод являются вынужденной платой за развитие. Не нужно строить никаких особых институтов – достаточно консолидировать власть и заниматься ручным управлением. «Хотите небоскребы, как в Сингапуре? Тогда терпите одно и то же лицо на протяжении десятилетий, цензуру в СМИ и точечные репрессии против оппозиционеров». Причем исходя из этой логики, терпеть надо долго, ведь Ли Куан Ю был премьером свыше 30 лет. Возводя свою политическую генеалогию к Ли, постсоветские правители оправдывают собственную безальтернативность. Единственный нюанс, в понимании которого оценки расходятся, – это борьба с коррупцией. Одни руководители (особенно тех регионов, где мало ресурсов) подчеркивают приписываемую Ли фразу про «Посадите трех друзей – и вы, и они будете знать за что». Другие считают, что Ли Куан Ю завещает бороться только с низовой коррупцией, а на самом верху надо награждать родственников и друзей. Мол, недаром он поставил управлять страной в качестве премьера своего старшего сына, фондом Temasek – его жену Хо Чин, да и прочие члены семьи играют в сингапурской экономике далеко не последние роли.

Сам Ли Куан Ю никогда не отказывался встречаться с постсоветскими лидерами – старик вообще был любопытен и не ограничивал круг общения исключительно приятными людьми. Но в частных разговорах с экспертами он всегда настойчиво подчеркивал: то, что строят эти люди в своих странах, не имеет с «сингапурской моделью» ничего общего. И в этом он, безусловно, прав. Город-государство без природных ресурсов, в котором импортировать приходится даже воду, просто не вынес бы ту степень неэффективности, которую сохраняют постсоветские авторитарные режимы, прикрываясь разговорами о «сингапурской модели».

Всю свою жизнь Ли инвестировал в тот единственный актив, который был у его крошечной страны (помимо выгодного географического положения), и как раз тот, которым пренебрегают все постсоветские правители – в людей. Культ образования, насаждение английского (а затем нормативного китайского), уроки благопристойного поведения и отправка самых талантливых студентов в лучшие мировые университеты сочетались с телесными наказаниями, штрафами за плевки и мусор, цензурой в СМИ и искусстве для ограничения «негативного влияния на неокрепшие умы». Именно в этом суть «сингапурской модели». В своих методах воспитания сограждан Ли Куан Ю был не просто конфуцианским патерналистом, но деспотичным учителем с розгами – название последней официальной должности «министр-наставник» лучше всего передает суть его подхода к управлению. Ли Куан Ю вряд ли можно назвать гуманистом, заботившимся о людях ради них самих. Скорее к людям он относился как глава корпорации к производственному активу, который надо постоянно поддерживать в рабочем состоянии в быстро меняющейся конкурентной среде. То же самое касается и борьбы с коррупцией. Политика Ли – жесткие наказания и большие вознаграждения за хорошую работу, делающие коррупцию рискованной и нелогичной жизненной стратегией – была необходимостью, чтобы снизить транзакционные издержки для бизнеса и сделать Сингапур идеальной юрисдикцией для иностранных инвесторов в Юго-Восточной Азии. В том числе поэтому Ли Куан Ю отошел от руководства, передав страну в руки одной из самых профессиональных управленческих команд в мире. Ведь сырьевых доходов, чтобы маскировать неэффективность, у Ли Куан Ю не было.

Можно спорить, насколько верным был подход Ли Куан Ю к населению Сингапура, насколько «правильный» выбор сверху лучше, чем испытание свободой. Но все, кто имел дело с сингапурцами, будь то чиновники, бизнесмены или ученые, не могут не отметить их глобальность мышления, невероятную работоспособность и волю к результату – все то, что отличало самого Ли. Эти люди будут Ли Куан Ю лучшим памятником, чем любой из тех, который могут воздвигнуть его самозваные ученики.

• Александр Габуев