Московский Центр Карнеги
Вряд ли российские разведчики, раскрытые в США, интересовались американскими ядерными разработками. И для России, и для США намного выгодней открытое сотрудничество в атомной энергетике, чем шпионаж.
В Киргизии прошел референдум, и осенью должны состояться выборы, которые превратят страну в парламентскую республику. Всем же остальным надо извлечь уроки из ошского кризиса. Москва сделала правильно, что не вмешалась. Но теперь ей нужно более серьезно отнестись к ОДКБ, которая не предприняла конкретных действий по разрешению кризиса, и наполнить ее оболочку реальным содержанием.
Сейчас основная задача России — «показать миру лицо с улыбкой», но сделать это, в то время как продолжается процесс над Ходорковским и Лебедевым, очень сложно. Путин мог бы доказать миру, что Россия — цивилизованная, и отпустить Ходорковского, но тогда это будет свидетельство того, что он слаб.
Визит Дмитрия Медведева в США проходил в приятной атмосфере и на фоне улыбок, но это совершенно не гарантирует того, что политика сближения России и США продлится долго. Кроме того, той свободной и заинтересованной в инновациях России, которую представляет Медведев, на самом деле не существует.
Общение нынешней российской власти с интеллигенцией отличается от сталинского и хрущевского тем, что теперь власть к интеллигенции безразлична, власть ее не боится. Сама интеллигенция уже ни на что не надеется.
Экспортно-сырьевая ориентация экономики делает Россию полностью зависимой от мировых цен на нефть, газ и металл. Переход к инновационной экономике — главное условие относительного усиления суверенитета РФ. Одновременно России пора определиться с тем, что ее место — в числе демократий Европы и Дальнего Востока. Россия должна твердо отстаивать свои интересы, но изживать неоимперские амбиции.
Сейчас Москва намерена сотрудничать с Западом с целью импорта технологий для модернизации. Это могло бы повлечь за собой и внутриполитические изменения: можно было бы назначить правительство во главе с видным либералом. Но вместо этого может быть реализован другой сценарий — со съезжанием страны в авторитарный изоляционизм и с восхвалением собственной специфики. Неизвестно, что выберет власть.
России нужна демократическая — а не авторитарная — модернизация, подразумевающая активное вовлечение страны в современные экономические связи и открытость для иностранного капитала. Ресурсы для реальной модернизации находятся в Европе и Америке, поэтому это направление внешней политики должно быть для России ключевым.
Очень большой ошибкой было то, что Россия не ввела в Киргизию миротворцев. Стало непонятно, для чего нужна ОДКБ. Теперь роль ОДКБ уменьшится, а претензии России на особую роль на пространстве СНГ тоже будут подвергнуты сомнению.
Потенциал для модернизации в России теоретически есть, но будет ли он реализован — непонятно. Пока изменения коснулись лишь риторики. Реально власть в стране находится в руках тех, кто считает, что модернизировать страну — крайне опасно. Внешние факторы подталкивают Россию к модернизации, но власть при этом не хочет подорвать существующую систему.
Речь президента на Международном экономическом форуме в Петербурге была насыщена яркой модернизационной риторикой. Но нужно, чтобы за словами последовали дела и был создан нормальный инвестиционный климат. Пока же в стране реализуется ограниченный вариант модернизации, не предполагающий серьезного демонтажа системы, однако такая модернизация не может быть успешной.
США считают перезагрузку в российско-американских отношениях успешной, но в России так не думают. Кремль полагает, что перезагрузка возможна только на его условиях. США видят в диалоге, компромиссах и уступках средство для налаживания контактов и расположения к себе, а российская элита считает такой диалог, не говоря уже об уступках, слабостью.
Кризис в Кыргызстане дает шанс трем международным структурам, действующим в регионе, — НАТО, ОДКБ и ОБСЕ — сделать по-настоящему доброе дело, укрепить взаимное доверие и продемонстрировать волю к сотрудничеству на евразийском пространстве безопасности.
Новая Стратегия национальной безопасности США — это стратегия национального обновления и глобального лидерства. Под национальной безопасностью США теперь подразумевается главным образом способность страны оставаться мировым лидером на ключевых направлениях прогресса. России следует перестать бояться США и теснее сотрудничать с ними там, где это отвечает интересам РФ.
Россия проголосовала за ужесточение санкций против Ирана. Это стало возможным в результате перезагрузки американской внешней политики и налаживания взаимодействия России и США. Новая резолюция по Ирану — не подготовка к удару (силовой вариант еще не является неизбежным), а стремление принудить Иран к сотрудничеству. Решение проблемы, однако, всецело остается в руках иранского руководства.
Глава Минфина Алексей Кудрин обвинил мэрию Москвы в том, что средства, выделяемые на дороги, направлялись на поддержку банков. При этом сам он поступал так же, в разгар кризиса направив госсредства не на дороги, а на помощь банку ВТБ. Однако если бы корпоративный банк ВТБ обанкротился, то с экономикой ничего бы не случилось.
Пока ядерное оружие существует, объявление его «вне закона» может реалистически подразумевать лишь отказ от применения его первыми. Такое обязательство по существу исключит преднамеренное использование ядерного оружия, то есть сделает ядерную войну невозможной.
Дмитрий Медведев поручил правительству подготовить предложения о сокращении численности чиновников на 20%. Но это похоже на манипуляции с цифрами, взятыми из воздуха. Нормальный подход к сокращениям — это освобождать аппарат от избыточных функций, которые он несет.
Первая волна кризиса в России была вызвана падением цен на нефть и остановкой банковского и межбанковского кредитования. В мае этого года Европа (вместе с МВФ) выделила деньги Греции, спасая собственные банки и погасив потенциальную мощь второй волны кризиса. Но могут последовать и новые волны. Запас прочности у российской экономики есть, но он не очень велик.
Российская элита не заинтересована в политической модернизации и возникновении политической конкуренции: каждый понимает, что нынешнюю систему надо менять, но при этом каждый на данный момент чувствует себя довольно хорошо, поэтому элита хочет проводить политические реформы таким образом, чтобы ничего существенного в ее положении не менялось.